Из истории Донской земли. Станица Усть – Хопёрская. —————————…

Из истории Донской земли.
Станица Усть – Хопёрская.
—————————
“Казак и в беде не плачет, – говорит старинная пословица. Изречение это весьма близко к истине и теперь не только по отношению к большинству отдельных лиц в казачьей среде, но и к целым казачьим корпорациям. Внимательное наблюдение и исследование показывают, что “казаки не плачут”, с одной стороны, только по особому своему запалу и терпению, а с другой – из неудержимой страсти своей к самовосхвалению и гордости, присущих им издревле. В домашнем быту, как бы не упала в экономическом отношении станица, какие бы тяжкие затруднения и беспорядки не обуревали её общественное управление, – граждане, в огромном большинстве, готовы претерпеть всё до конца, тщательно скрывая свои беды и находя основание выставлять свою станицу, по сравнению с другими, самой благоустроенной и даже богатой. Дух этот дала казакам, выработала и взвинтила до высшей степени история их военной службы, в связи с порядками гражданской жизни. Характерные черты в этом отношении представляет собой Усть – Хопёрская станица: лет 30 тому назад она была лучшей из привольных станиц во всём Усть – Медведицком Округе, земельные угодья её были обширны (даже и теперь здесь всей юртовой земли приходится на душу по 23 десятины, 1 440 квадратных сажени); солонцеватых и глинистых мест, из которых теперь состоит едва ли не половина всего юрта, и в помине не было, а везде более или менее толстым слоем лежал чернозём; земля повсеместно, не исключая и возвышенных, бугристых пространств, давала обильные урожаи хлебов и трав; вода в грунте была почти везде на незначительной глубине и прекрасных качеств, так как она проходила ключами по чернозёмной почве, выше глинистых и солонцеватых подпочв. Кроме того, станица в большом изобилии владела текучими по поверхности водами – по юрту на огромные расстояния протекали реки Дон, Хопёр, Кривая, Цуцкан, Калмыкова, Песчаная и Кленовая. Ныне же всё это изменилось самым коренным образом и земледелие станицы оказывается упавшим в значительно большей степени, нежели в других, менее земельных станицах Округа. Чернозём на огромных пространствах съеден и уничтожен (он, кроме посева на поле хлеба, десятки лет растаптывался многочисленным скотом, в засухи обращался в прах и разносился ветром или смывался дождевыми и снеговыми водами в ложбины и реки), а в других местах он хотя и уцелел (на площадях без скатов и бугрин), но толща его значительно уменьшилась, почему дождевые и снеговые воды не задерживаются уже, как прежде, на месте, не впитываются в грунт для образования подпочвенных ключей, а или испаряются в воздух, или скатываются без задержки по склонам в балки и реки, заставляя последние каждый раз выходить из берегов и образуя везде яры да промоины. Вследствие этого, если и можно где добывать теперь воду в степных местностях юрта посредством копания колодцев, то лишь с большим трудом, прокапывая толстый слой солонцеватых глин, причём вода в большинстве случаев оказывается совершенно непригодной к употреблению: она горько – солёного вкуса и имеет запах глины и тухлого яйца. Даже в займище около самой станицы, на песчаной местности, вода в колодцах негодна к употреблению по солёности и противному запаху ила, глины и гнилых кореньев вербы. Из текучих вод станицы речки Калмыкова, Песчаная и Кленовая вовсе пересохли, а Кривая и Цуцкан стали во многих местах в летнее время иссякать, и уцелели вполне только Дон и Хопёр. Ко всему этому безводье некоторых местностей юрта распространяется до того, что населению во время полевых работ приходится гонять рабочий скот для водопоя к Дону вёрст за 15. Денежные средства станицы в таком положении, что продолжись это ещё несколько лет, граждане должны будут разбежаться во все стороны, не исключая и самих станичных правителей. Между тем, станица преисполнена страстного стремления, при устройстве показной стороны своего общественного хозяйства, не только не отставать от других соседних станиц, но всячески ещё превосходить каждую из них, оставляя за собой пальму первенства. В прошлом году граждане, вместо того, чтобы держать станичных плодовых жеребцов в прежних, старого фасона, но ещё годных и довольно удобных конюшнях, вздумали устроить для этого обширные здания со всеми новейшими приспособлениями (из рубленого леса, с полами и потолками, железной крышей, вентиляцией по последней моде), а для этого употребили деньгами до 4 000 рублей, собрав с пая по 80 копеек, да вырубили лучшую часть своего заповедного леса, так что конюшни обошлись им не дешевле 10 000 рублей, тогда как почти каждый из граждан отдельно, да и вся станица в общем составе, в страшных и, можно сказать, неоплатных долгах. Из служащих по станичному управлению (Атаман, помощники его, казначей, писари) решительно все в 1898 году получили жалованье только за прошлый год. Одному из бывших в предыдущие 3-летия Атаманов (Наумову), станичное общество должно теперь не выданного, по неимению средств, жалованья 1 523 рубля 88 копеек (дело о долге этом рассматривалось в Окружном суде, который присудил эту сумму со станицы, сделав рассрочку платежей на многие будущие годы). Священно и церковнослужителям станичной церкви общество должно платить по распоряжению начальства (Приказ Войскового Наказного Атамана Хомутова в 1861 году) по 5 рублей ежегодно за поминовение убитых на поле брани и от ран скончавшихся воинов – граждан, но деньги эти только вносятся в смету, а не выдаются уже 20 лет, так что в смете на 1898 год назначено было к текущему расходу 5 рублей, да 95 стояло недоимочных за прошлые 19 лет. И так по многим статьям расходов и просто приходишь в ужас при обзоре хозяйства этой разорённой и положительно запутавшейся станицы. В прошлом же, 1898 году, граждане постановили произвести ремонт своей станичной каменной церкви за 14 000 рублей, на что собрать с пая прихожан этой церкви по 4 с половиной рубля, а с пая прихожан других 3-х церквей в станичных поселениях – по 2 рубля. Церковь разорили, поснимали с неё даже Кресты, но денег не хватило и ремонт остановился ещё с половины прошлого лета. В 1898 году станичным правителям предстояла такая задача: собрать со всех граждан станицы с каждого пая по 1 рублю 39 копеек земского платежа, 25 копеек страховых ″с дыма″, 4 рубля 50 копеек на ремонт церкви, 25 копеек на ремонт хлебных магазинов, 80 копеек на постройку конюшен для конно – плодовых жеребцов, а всего с каждого пая по 7 рублей 19 копеек. Кроме того, нужно было заставить всех поголовно обывателей истребить в юрте 119 405 сусликов (по определению Земского распорядительного Комитета), взыскать 1 194 рубля штрафа и доплатить 3 144 рубля 49 копеек задолженности за справку к службе; 3 618 рублей разных недоимок по платежам за прошлые годы, значащимся по смете прихода; значительные суммы в табунный капитал, на содержание станичных жеребцов, в лесной капитал, на содержание станичного почтаря, Войсковые задолженности (не исключая взыскания за шашки и винтовки, взятые ещё в 1860-х годах) и прочее. Есть такие взыскания, которые появляются в списках периодически, когда о них вспомнит начальство и сделает предписание о немедленном изыскании: так как станичного Атамана и 2-х помощников его за неуспешное взыскание платежей и недоимок Окружное начальство штрафовало в прошлом году чуть не каждый месяц, то они в течение всего года только и делали, что ходили и ездили по станицам и хуторам и производили взыскания, но дело шло так туго, что очень часто им приходилось, объехав несколько хуторов, возвращаться в станичное Правление с гривенником или двугривенным. У семейств, состоящих должниками в станичную казну за справку к службе, большей частью ничего из имущества не оказалось, даже земельные паи находились в аренде у частных лиц, поэтому станичным Правлением постановлено отобрать паи у 247 должников, с тем, чтобы в дальнейшем сдавать их в аренду при станичном Правлении и деньги обращать на уплату задолженностей (кроме того, отобраны паи у 65 малолеток, которые ещё не должны в станичную сумму, но которым нечем справляться к службе). К несчастью для населения служит ещё то, что хлеб здесь в нынешнем году хотя родился порядочно, но его не успели помолотить, вследствие дождей и наступления сырого осеннего времени. Даже тот хлеб, который успели намолотить, оказывается сырым и негодным для продажи, так что скупщики дают за него или очень дёшево, или вовсе ничего не дают, и хозяева увозят его с рынка обратно домой, сушат с большим неудобством на печах в избах и потом вновь вывозят на продажу. На пай земли здесь приходится по 20 десятин. При развёрстке на паи земля делилась на 3 разряда, почему каждый пай находится в 3-х и более местах. Продаётся пай от 10 до 12 рублей, а по десятине земля ходит от 60 копеек до полтора рубля. Средняя цена лугового пая – 1 рубль. Паевых в станице 4 542. В 1873 году станица имела 1 619 дворов, жителей мужского пола 4 717, женского 5 130, лошадей 3 938, рогатого скота 22 205 и овец 34 879. Теперь же, к началу 1898 года, дворов было 2 455, жителей мужского пола 6 352 и женского 6 425, лошадей 5 032, рогатого скота 22 800 голов, овец и коз 21 970 и свиней 4 900. К службе станица справляет ежегодно от 70 до 110 человек”.
(И. Тимощенков, газета “Приазовский край”, 1898 год).

Из истории Донской земли. Станица Усть – Хопёрская. —————————…